Официальный Форум Головково.Ru

Когда то по страшной пьяни было написано следующее произведение! Если комо то интересно, то прошу! Если вы увидете обидное сходство с кем то своих знакомых или себя, не обижайтесь! Это всего лишь правдивая сказка! Надеюсь у вас хватит терпения!

Часть первая: «Майские праздники, Пасха»

Давным-давно, когда в наших мыслях плавали желания выпить что-нибудь и кому-нибудь присунуть, ездили и отдыхали мы в местечко под названием «Головково». Находилась эта деревенька в районе Солнечногорска, где то в Подмосковье и славилось пьянством и развратом. Как только наступала нормальная погода, туда сразу же слетались подростки-москвичи всех сословий и социальных положений. Надо заметить, что мы были не деревенскими, а ДАЧНИКАМИ! И вот одним весенним днём троица дачников появилась у ворот своего садово-огородного товарищества, в простонародье «Лампами»!
Первого звали Сергей, отроду было ему 18 лет, и он не отличался сильной разнуздоностью. Учился в двух среднетехнических заведениях и даже не курил, не говоря уже о пьянках и приставаниях к девочкам. Второго звали Николай, тоже 17-ти лет парень. Этот был ещё тот водкохлёб. Рост огромный, очки ещё больше, а планы на жизнь вообще заоблачные. Третий был моложе первых двоих. 16-ти летний мальчишка, цыганской наружности с пошлыми мыслями в голове. Именовали его там Петровым из-за фамилии прабабушки, а звали Саней.
- Тихо что-то! – заметил Сергей.
- Однако! – вставил Николай.
- Насрать – заключил Петров.
На улице пробивалось майское солнышко, и пытались щебетать сонные птички. Трое друзей собирались провести замечательный вечер с присутствием женщин и алкоголя, но вид сонного садового товарищества наводил на грустные мысли. Немного подумав, они пошли на дачу к Петрову. Дача напоминала Хиросиму в первый день после известного взрыва. Два домика стояли на необработанной земле, и в одном из них даже можно было жить. Второй, чуть больше, выполнял функцию блат-хаты. Исписанные стены и пропахшие спиртом кровати, ободранный потолок. Всё давало знать о регулярных пьяных сборищах . Если поискать, то можно найти и стеклотару, завалявшуюся под кроватью. В доме была всего одна комната с верандой, но это не мешало набивать туда десятки подростков и людей в возрасте. Второй домик тоже состоял из одной комнаты и веранды, но уже был предназначен не только «для приёма гостей», но и для проживания.
Так как Петров приехал на дачу без родственничков, то друзья отправились в более цивильные апартаменты. Из еды у них были только консервы и сухие продукты, поэтому холодильники, которых было два, были набиты до упора горячительными напитками сомнительного происхождения. За домиком находился пруд, который использовали как сточную канаву. Ребята собрали остатки прошлых торжеств и с воплем «за борт» отправили оное за забор в пруд. День подходил к концу, и надо было решать, как проводить вечер. Никто так и не хотел заходить в гости к Петрову и Ко, поэтому друзья отправились на поиски подходящей компании.
- Саня, интересно кто сейчас на дачах? - спросил Сергей.
- Насрать, кого-нибудь найдём.
- Тут сто-пудово Гришаня или Митяй! – заметил Коляныч (Николай).
- Вот и славненько, начнем с ними, а дальше посмотрим. – удовлетворённо произнёс Серёга.
Несколькими годами раньше в этом садовом товариществе существовало несколько молодёжных компаний, которые неохотно общались друг с другом. Но по прошествии лет спирт всех объединил. Гришаня и Митяй были из одной из таких компаний и старались держаться вместе.
Каждый из них был по-своему странный. Гришаня был из положительной семьи с хорошим достатком. Но это ему не мешало пить, курить, шмалять и трахать всё что движется и в некоторых случаях даже то, что не движется. Он был высокого роста с внушительными габаритами и чисто славянской внешностью. Митяй отличался от него только размерами, внешностью и вороватостью.
Но о последнем никто особо не знал в то время. Гришаню с Митяем друзья нашли у Гриши дома в непотребном состоянии. Как оказалось, эта парочка приехала за день до друзей и уже провели на дачах одну весёленькую ночку.
- Гришаня привет, уже пьёшь? – первым вошёл Петров.
- Ещё!!! – поправил эго Григорий, с нотками пьяного диалекта.
- Приехал то когда? – вмешался в разговор Серёга.
- Вчера с Митяем встретились и решили попить слегка. Уже тут встретили Брюса и Кэтлета. Ну и как положено, напились в каку. А вы как?
- Да вот тоже решили попить. Ищем компанию. Мы остановились у меня на даче. – Петров кашлянул – Заходи, или пошли сейчас. Ведь хочется похмелиться?
- Конечно, пойду!!! – Гриня даже преобразился – Вы идите, а я сейчас Митяя подниму.
Друзья покинули чужой дом и направились к своему, готовиться.
- Совсем охренели! Пить так, что просыпаться вечером. – после нескольких минут тишины сказал Сергей.
- Да ладно, посмотришь, что завтра будет. – с улыбкой предупредил Петров.
- Кстати о завтрашнем! – вступил Коляныч – Какие планы на культурно-массовую задачу?
- Похмелье!!! – кинул ему кто-то из ребят.
После первых двух пропущенных стопочек живительного напитка, наконец, подошли долгожданные Гриня с Митяем. Без лишних диалогов бала разлита и выпита третья порция уже на пятерых, из которых двое были больными. Потом и четвёртая, пятая, шестая… После того как появилась приятная лёгкость в ногах Петров решил заговорить о возвышенном.
- А бабы приехали?
- Ну, как сказать, - начал было отвечать Митяй, но в дверном проёме появилось лицо, напоминающее тыкву, а за ним ещё одно, такое же большое.
- Ух, какие тут у нас люди! – поприветствовал присутствующих садовод Брюс.
- А нас как всегда никто не звал, – с обиженным лицом кинул Кетлет и присел на свободное место.
Брюс в миру был Андреем, неизвестного возраста, но явно взрослее всех. Обозвали его Брюсом за успехи в восточных единоборствах, что отразилось на соседских заборах и его носе. Ростом он был ниже среднего, с пузом пивным и щетиной на лице. Лёха-Кетлет был местным Рокфеллером и спонсором многих питейных собраний. Толстый, темноволосый парень с поросячьими, хитрыми глазками. Самая распространенная фраза из его уст, которая отражает его сущность, звучит так: «У меня есть Malboro, но я его сам не курю!» К жидовскому характеру все привыкли и даже перестали это замечать. Как оказалось данные товарищи здесь дольше всех.
- Я уже две недели здесь живу, - начал Брюс – от армии бегаю. Не пристало мне два года терять, – он махнул стопочку и зловонно рыгнул. – А на прошлой неделе Лёха приехал и вот никак не может уехать. Хорошо, что вы появились, а то тут со скуки сдохнуть можно.
- Да мы ту т только на выходные, попить решили. – с надеждой в глазах молвил Коляныч, а потом вопросительно добавил - Наверное!
- Ну и славненько. Давайте выпьем за встречу. – потъитожил Гриня и все вцепились в стопки.
На улице уже стемнело. Из дома тихо доносились пьяные голоса добрых друзей, не видевшихся долгое время. Впереди ночь и каждый из приехавших на дачу понимал, что теперь его будующее в лапах этого заколдованного места.

С дороги, ведущей на Сахарки, было хорошо видно, как змейки электричек преодолевают пут к цивилизации и обратно. Небо удивляло своей красотой и спокойствием. Облака медленно плыли по ночному небу, слегка освещённые полной луной. Дорога постоянно петляла, и путь между Сахарками и Лампами занимал порой около получаса. Не торопясь, по этой дороге шли две подруги.
- Юлец, а ты летом собираешься отдыхать все три месяца?
- Да нет, учёба. Знаешь, хотелось бы, но не получится.
В баночках тихо бултыхались коктейли, и Юлия с Натальей не предполагали, что о них уже шла оживлённая беседа на даче у Петрова.
- Надо на Лампы зайти, наверняка там кто-нибудь приехал.
- Юлец, а тебе не страшно? Мы же не уйдём оттуда!
- Посмотрим. Всё лучше, чем одним шляться.
- Пойдём, посмотрим, кто там есть!
Юля и Наташа были подругами с детства и с некоторых пор постоянно общались с представителями Ламп. Сахарки находились недалеко от Ламп, но их отделял глухой лес, что мешало нетрезвым людям возвращаться домой. Наташа отличалась общительностью и приветливостью к лицам противоположного пола. Ростом чуть больше 1.5 метра, с приятным лицом. Не было мужчины, который её не желал. Но как бы не разносились слухи о её развратности, они оставались всего лишь слухами и не мешали ей общаться с людьми. Юлец слыла спокойной и тихой девочкой, но если ей чего-то хотелось, она старалась получить «его». Так же как и Наташа, она была небольшого роста, с явно выраженной русским телосложением. Нормальные девчонки, с нормальными запросами, которым все завидовали за их лёгкое общение с другими.
Они не торопились нырять в беспредел Ламп и поэтому тихо шли и беседовали. Дойдя до ворот, они свернули на центральную улицу, которая заканчивалась развилкой возле трансформаторной будки. Далее направо и вниз в омут Петровской дачи.

Тем временем у Петрова Гриня начал быковать, что очень не нравилось Брюсу.
- Да я авторитет тут и мне все пути открыты, - а слюни с соплями так и текут – девчонки все хотят меня и вы все … - не успел он закончить, как в лицо вмялся, чей то кулак.
- Достал он! – ругнулся Брюс и махнув стопку, вышел на улицу.
А Гриня уже мирно сопел на полу возле стола.
- Что-то обстановка накаливается! – заметил Серёга – Вон, только Колянычу наплевать.
Из колонок старого магнитофона доносилась, какая-то матерная композиция под которую, размахивая руками, пытался танцевать уже уклюканый Коляныч. Место для танцев явно не хватало, и поэтому он с точной периодичностью сносил со столов и холодильников оставленную там пустую тару. Кетлет мирно спал на самой большой кровати в спальной комнате вместе с Митяем. Митяй же всё время пытался закинуть ногу ему на объемное брюхо.
- Ну давай Серж, бухнём за оставшихся в живых! – решился на тост Петров.
- Думаю, что остаток вечера и ночь будет скучна, но всё же мы здесь. Давай.
- Жаль всё-таки, что девчонок нет. – совсем поник Петров - Все же веселей.

Подойдя к трансформатору, месту обычных встреч перед пьянками, перед девчонками встал выбор.
- Натах, а может у Грини кто есть? К Петрову идти неохота.
- Можно и к Грини! Только его может и не быть, а вот Петров майские не пропускает.
Из темноты дороги на свет вышел знакомый силуэт Брюса. Без лишних любезностей он заявил:
- Все там. Пьют. Я пошёл.
И он быстро ушёл, так же быстро, как и появился. Дилемма разрешилась, и девчата пошли по накатанному пути в “Petroff - house”.

- Суки, всем танцевать! – разбуянился Коляныч, отдирая уже вторую створку шкафа – Громче, громче музыку!
- Слышь, Серж. А может его уложить, а то весь дом разнесёт?
- Да ладно, сейчас успокоится. Не страшно! Страшно его спать укладывать!
В дверь кто-то постучал снаружи.
- Упсс! Кто там? – испугано спросил Петров.
- Свои! – ответил голос.
- Свои все пьяные по домам спят, - раздражённо вмешался Сергей – на время посмотрите.
- Да мы это, женщины!
- А, НУ ТОГДА ОТКРЫТО!!!! – Петров прям в лице изменился, в глазах блеск появился.
- Всем привет! – первая вошла Наташа, которую, кстати многие называли по фамилии. Лебедюнчик с Сахарок – Ну, как дела? Пьём? Наливайте!
- Как-то тихо вы тут сидите, - заметила Юлец – вас даже у трансформатора не слышно.
- Да не хотелось бы палиться. Не нужны нам лишние люди! – сказал Петров и, не немного подумав, добавил – Ну, Вам у нас всегда рады!
Уже давно перевалило за полночь, и даже сверчки перестали щебетать. Коляныч мирно спал на стуле. Кетлет и Митяй сопели друг другу в лицо. Гриша устроился на крыльце перед ведром, извергая неперевариную закуску. А оставшиеся в живых тихо напивались.
Девчонки к утру ушли домой, и Петров лёг спать на диванчик, там же где и сидел. Рядом устроился Гриша. Серега ушёл к себе на дачу. Больше его никто не видел на майские праздники.
Это было начало самых долгих выходных в истории Головковской интеллигенции.

Утром всех разбудило громкое ворчание. Как оказалось, приехала мать Петрова, которая собиралась приятно провести пасхальную неделю. А тут, на её даче пять «трупов» с немыслимым перегаром. И было отнюдь не утро, стрелка старого будильника перемахнула за полдень.
- Беспредел, - кричала она – Саша, а ну вставай. Что тут творится? Кто всё это убирать будет?
На полу валялись битые бутылки вперемешку с макаронами, консервными банками и чьими то носками, явно несвежими. У шкафа была отломана одна дверца, а во второй отсутствовало стекло.
В холодильниках заместо продуктов лежали водка, какие-то запчасти от магнитофона, которого тоже почему-то не оказалось. На крыльце – остатки Гришиного ужина. На столе недопитые стопки и лук с солью, причём всё вперемешку.
Не прошло и минуты, а Кетлета и Митяя след простыл. Гриша тоже медленно отправился домой. А вот Коляныч и Петров поняли, что удары родителя придётся принимать им одним. Но мамаша быстро отошла и стала убираться.
- Сегодня крестный ход будет, пойдёшь? – задала она вопрос сыну.
- Конечно – ответил он, жадно косившись на обильность продуктов питания, которые привезла мама. Её тоже многие знали в округе! Как говорится: «Яблоня от яблока недалеко падает». И прозвище у неё было «ТТ», то есть тётя Таня.
- Тогда, давай приберитесь здесь, а я тем временем обед приготовлю.
Ребята беспрекословно стали собирать остатки былой роскоши. Голова болела, во рту была бяка, но мысль о том, чтоб похмелиться, вызывала только рвотный эффект где то в недрах больного организма.
Полное восстановление организма произошло только после обеда, в который входило шесть блюд и компот. Надо отметить, что ТТ любила кормить людей и кормить так, что потом каждый мучился с переполненными животами. Петров любил поесть, как и Коляныч, поэтому пытка едой прошла с удовольствием и даже пошла на пользу больным организмам.
До вечера никого не было видно и всё шло очень спокойно. Петров с Колянычем гуляли по местности, посещая все злачные места былой славы. От похмелья не осталось и следа. Мама готовила ужин и хлопотала что-то по хозяйству. Погода радовала своим теплом и спокойствием. Солнышко медленно продвигалось к горизонту, и время шло к вечеру. А друзья обсуждали планы на вечер.
- После крестного хода надо бы навестить барышень на Сахарках, – начал было Петров.
- Ага! А как мы понесём друг друга домой? – оборвал его на полуслове Коляныч.
- Да ладно, девчонки нас не выгонят на улицу.
- Только и в кровать к себе нас не положат! – с разочарованием в голосе заметил Коляныч – Но я не против.
- Надо себя в порядок привести.
- Давай. Я пойду к себе, вечером встретимся.- и Коляныч ушёл.
Петров пошёл домой. Наряжаться он стал явно с присущим егу андеграундным мышлением. Белые джинсы с парой десятков разрезов вдоль и поперёк. Джинсовка, облепленная булавками, этикетками и ещё бог знает чем. На голову он себе водрузил старую ментовскуя фуражку, ужасно переделенную в нацистскую. Обильно подушившись ароматизатором для туалета, он полностью подготовленный вышел на улицу.
- Ну, ты идёшь в церковь? – с ужасом посмотрев на Петрова, спросила ТТ.
- Да. Коляныча дождусь и пойдём. Ты иди, мы догоним.
Коляныч не заставил себя долго ждать, явился чуть позже ухода ТТ. В рукаве у него явно, что-то выделялось и это был явно не котёнок. Да и хитрющая улыбка выдавала его намерения.
- Давай махнём и пойдём, – предложение из его уст слышалось как приговор.
- А не рано?
- Да мы немного, для согрева.
Пришлось пить, Этот не отстанет. Дорога до церкви занимала двадцать минут и ребята погрузились в глубочайшие дебаты по поводу политических нововведений в нашей стране.
Церковь находилась на холме у деревни Головково. Вокруг церкви расположилось большое кладбище, на котором тоже многие местные были не прочь выпить, тем более на пасху. Поэтому, проходя мимо, можно было слышать звон стаканов, разносящийся громом по всему кладбищу. Настоятелем церкви служил отец Владимир, которого в простонародье называли отец Вован. Он вёл службы, крещения, а в свободное время приторговывал самогоном и бывшей колхозной землёй. На ней, собственно, и росли как грибы коттеджи новых русских. На пасху около церкви выставляют милиционеров, которые, как правило первые начинают творить беспорядки. Народу собирается тьма.
Съезжаются ото всюду. С посёлка Покровка, со всех ближайших дач и деревень, даже из городов. Все спешат пройтись три раза толпой вокруг церкви и пуститься в длительный запой. И товарищи с Ламп были не исключением. Там уже присутствовали и Гриша с Брюсом, и ТТ, и даже родители-трезвенники местной молодёжи. Деревенские были разбиты на кучки и распивали спиртное в своих узких кружках. Кого-то уже уносили, кто-то возвращался, проспавшись. Многие забыли по какому поводу пьянка. И когда зазвенели колокола, весь этот винегрет стал собираться в организованную колонну с зажженными свечами. Крёстный ход - для многих как традиция, как первый стакан перед длительным запоем. Без него не начнёшь. И вот пока все «истинные православные» блуждали вокруг церкви в поисках чего-то, Ламповская братва начала распивать со скоростью света.
- Приятно видеть знакомые лица. – выдавил из себя Петров.
- М-м-м. Э-хе. У-у. – ответил, уже изрядно подпивший Брюс, и тут же свалился на траву возле могильной оградки.
- Мы, это, с ним уже часа четыре тут крёстный ход караулим. – продолжил за Брюса Гриня – Вот и накараулились, что сил идти нет. Грех, ё-моё!
- Ничего, бывает. Давай за Воскресение поднимем. – Коляныч разлил огненный напиток местного производства и все выпили.
Брюс мирно и громко захрапел, что-то шепча лопуху, росшему на территории могилы.
На сахарках было все более культурно. Девчонки сидели у Юлии дома с местным другом Лёхой. Домик был приспособлен для порядочной семьи с одним ребёнком. Одна терраса и две комнаты. Несколько кроватей и большой стол. Стол стоял на террасе, и как раз там троица отмечала пасху. Вокруг стола стояли стулья, и кушетка на случай прихода гостей.
Алексей слыл порядочным, положительным пацаном и с ним все очень были дружелюбны. Но, как и все кто приезжал в эти заколдованные места, он попадал под влияние «зелёного змея». Водка, закуска – это всё что ему сейчас было нужно.
- А мы ещё кого-нибудь ждём сегодня? – спросил он у хозяйки.
- Петров может придёт, если сможет. – ответила за хозяйку Наташа – Вчера обещал, если сегодня вспомнил, то придёт.
- Только бы с койко-местами разобраться. – забеспокоилась Юлец.
А Петров, да и все Ламповские, постепенно приходили в состояние желе.

Куда-то пропал Гриня, вступивший в конфликт с деревенскими. Брюс, что-то промычав, уполз во тьму древнего кладбища. Трезвый народ разошёлся по хатам. Остались лишь те, кто уже не мог подняться и милиционеры, которые имели такой же непотребный вид.
- Возможно, нам пора в гости. – икнув, сказал Петров – Здесь ловить нечего!
- Согласен, – констатировал Коляныч – А нас где-то ждут.
- Я точно не помню, но, по-моему, Натаха с Юльцом приехали на праздники.
- Ну, это всё меняет. Вперёд.
И два стойких друга, шатаясь из стороны в сторону, пошли по дороге на Сахарки.
Надо заметить, что дорога занимала очень много времени. Им предстояло дойти до Ламп, а дальше до Сахарок. Ужас для людей, которые еле держутся на ногах. А ТТ, успешно добравшись до своей родимой хибары, мирно легла спать. Ей не предстояло пережить, то, что ждало ребят.

Лёха, которого, кстати, называли «Сахарским» за его место пребывания, мирно спал в салатике на том же столе, за котором и пил и подругами. А Наташа с Юлией обсуждали предстоящее лето.
- Знаешь, мне тут лучше. Тут отдыхаешь от городского пафоса и людей. – наливая прозрачную жидкость, говорила Наташа – Мне спокойнее тут.
- А постоянное пьянство? – вопрос от Юльца звучал с упрёком.
- Да ладно, здесь мы в другом мире.
- Нет, из этого надо выбираться.
Сахарский глубоким вдохом засосал несколько горошинок из салата.
- Ну, когда-нибудь это закончится. Впереди взрослая жизнь, семья, дети, – с надеждой в глазах молвила Наталья. И тут в дверь кто-то постучал. Даже не постучал, а поскрёбся.
- Это ещё кто? – девчонки вопросительно переглянулись.
- Кто, кто. Петров в кожаном пальто.
Недождавшись ответа и свернув защёлку, на террасу вошёл сам Петров. За ним, шатаясь, стоял Коляныч, который изрёк следующее:
- Здрасте нафиг, Квачи прилетели! – и повалился на ближайший стул.
Сахарский повернул голову в другую сторону и, что-то прошептав, снова стал сопеть. К его освободившейся щеке аккуратно прилипли горошинки и кукурузиники из его временной подушки.
- Привет, девчонки! Славно, что вы приехали. Мы к вам в гости, – открыл диалог Петров.
- А мы об этом и договаривались вчера, помнишь? – поддержала Наташа.
В глазах Петрова читался вопрос. Но ещё больший вопрос читался в лице Коляныча.
- Когда это? – спросил Петров.
- Как когда, вчера. Сам сказал: «Да я к Вам завтра хоть приползу!» - вмешалась в беседу Юля.
- Ох..ть! – проснулся Коляныч – А я где был?
- Ладно, неважно. Садись, Петро, наливай. – Наташа явно воспряла духом - А у нас тут, видишь, Лёха.
- Вижу! – ответил Петров с пониманием, что ему не избежать его участи.
Лёха на ощупь нашёл своё ухо и почесав его, снова перевернулся на преведущую сторону. Теперь горошинки и кукурузиники были с обеих сторон. Симметрия, однако! Стаканчик за стаканчиком, слово за словом. Ночь проходила в приятном общении. Вспоминали всё, что могли вспомнить. Но в итоги, пришли к общему мнению, что никто нечего путного не помнит. Такое ощущение, что каждый приезжающий в эти места оставляет память на платформе, как сходит с Московской электрички. Как только беседа набрала обороты, в дверь снова постучали.
- Кого ещё чёрт принёс? – в голосе Юльца раздавались нотки недовольства.
- У-у-у! Ох! У-у! – раздалось из-за двери.
- Может, не будем открывать? – решил Петров.
В воздухе повисла тишина. Стук не прекращался. Он стал увереннее и громче. Потом перешёл в барабанную дробь. Ещё немного и дверь вылетела бы вместе с коробкой.
- Ну, кто там? – не выдержала Юлец.
- Открывайте нафиг.
Все поняли кто это.
- Только Гриши нам не хватало! – подчеркнула Наташа – Открыто. Петров уже запор сломал. Попробуй в другую сторону дверь открыть.
На террасу ввалилось пьяное, грязное тело Гриши в ссадинах и царапинах. Петров вспомнил конфликт Грини с деревенскими, но не стал ставить на этом акцент. Тело упало на свободный стул, заняв своим лицом свободную тарелку с салатиком. Тут же Сахарский открыл один глаз и потянулся к недопитому стакану. Выпив и извергнув некультурный звук, он молвил:
- Ух, как нас много!
- Доброе утро солнышко. – уже загибающимся голосом поприветствовала воскресшего Наташа – Христос воскресе!
- Воистину! – молвил человек поросший горохом и кукурузой.
Гриша сильно захрапел. Коляныч стал укладываться на кушетку, выгнав Петрова на стул. Не найдя чем укрыться, он стащил у Петрова шинель, в которой тот пришёл. Юльца уже не было. Она спала. Ещё немного выпив, Сахарский отправился в свою тарелку. И тут встрепенулся Гриша.
- А почему-му, не нолито? Где, это, мой стакан?
Ему наполнили стакан. Он выпил и полез укладываться на кушетку. Коляныча видно не было, одна шинель. Помяв место, Гриша рухнул на кушетку, но из под шинели вылезли длинные руки и стали слепо хватать то, что их побеспокоило. Гриня начал было отбиваться, но остатками мозга понял, что под ним кто-то есть. Не став отбивать место спячки, он встал и неуверенной походкой направился в комнату, где уже спала Юлец. Долго не думая, он рухнул рядом с ней. Рядом были ещё две кровати, но Гриша был порядочным человеком и оставил места для других. Но, тем не менее его руки тут же оказались в районе груди у Юльца.
- Ну и куда все пропали? – уже закрывая глаза, спросила Наташа.
- В аут ушли, – ответил Петров.
- Наливай!
- Налито.
- Пьём.
Бульк - и Наташа отправилась в прекрасную страну под названием «АУТ». Страна, где мечты становятся реальностью. Страна, где все равны. Где всё можно и всем можно. Все туда уходят, время от времени, но как же трудно от туда возвращаться. Боль в висках, стрём, головокружение и неразбериха в мыслях и памяти. Чуть позже и Лёха-Сахарскйй составил компанию Наташе в кровати, оставив свободное местечко для Петрова. А Петров спать не собирался. Скоро будет светать, а на Петрова напал жор. Перерыв все кастрюли и шкафы, Петров понял, что вся еда была на столе. И ОНА БЫЛА СЪЕДЕНА! Хоть отдирай салат с лица Сахарского. Так бы и получилось, если бы он не вспомнил о приезде матери. Еда, «много еды»! Переполненные шкафы и холодильники. В путь. Впереди предстояло преодолеть самую страшную преграду для нетрезвых людей, лес между Сахарками и Лампами.

Ночь. Тёмный, непроходимый лес. Нелепые звуки. Пьяный человек. Это будет похуже белой горячки. Дорога через лес была как преодоление джунглей. Кто-то так и норовил укусить, поцарапать или ударить Петрова. Первое препятствие было землёй, которая ударила в лицо. Далее пошло. Ветки, пни, брёвна. Ещё и с тропы сошёл. Вообщем вышел он из леса ободранным, помятым и перепуганным, но трезвым. Добрался до дому. И, тут встало, как Берлинская стена, следующее препятствие. Мама. Как бы её не разбудить. И Петров, с кошачьей сноровкой, стал собирать всё, что лежало на продуктовых полках. Прихватив ещё и магнитофон, который появился из ниоткуда, он побежал назад на Сахарки. Благо дорогу назад он знал. Теперь он был закалён в бою между нетрезвым человеком и тёмным лесом.

Днём всех разбудил звук непонятной музыки и запах нелепой пищи. Первым на террасе появился Коляныч, который вылез из под шинели.
- Ух, как мы вчера!
Петров что-то колдовал у плиты, с азартом кидая в огромную кастрюлю всё, что лежало под рукой.
- Чего делаете, Шура? – заинтересовался Коля.
- Еду, - Петров был немногословен.
Дверь открылась, и в проёме появилось лицо, перемазанное салатиком. Лицо улыбнулось и его тело аккуратно проплыло к стулу. Расположившись удобнее, Лёха схватил ближайший стакан и с жадностью узника Бухенвальда стал пить. Потом, после недолгой паузы, стал выплёвывать всё в другой стакан.
- Тфу. Вот говно. Водка. А-а-а.
За Сахарским к столу выползли и все остальные. Одно у всех было общее. Все держались за голову или за то место, которое вчера было головой. Запах еды распространился по всему дому и у всех потекли слюни. Еслиб они знали, что варево готовится на плите!
Супчик,(как оказалось, это был супчик), был готов. Содержимое кастрюльки разместилось по тарелочкам и все приступили к трапезе. Руки тряслись, глаза бегали, а кушать хотелось. Жадно, жестоко люди орудовали ложками, пока Коля не нашёл волос. Длинный женский волос.
- А что это за волос? – возмутился он.
- А не обращайте внимания, - решил пошутить Петров – Я в кастрюльку расчёстку случайно уронил.
На несколько секунд звук ложек приостановился. Люди с вопросом в глазах смотрели на Петрова. И тут Коляныча прорвал смех. Содержимое ротовой полости, то есть супчик, вырвалось наружу и разлетелось по кушающим людям. Аппетит у всех сняло как рукой. И только Коля со спокойствием удава доел свою порцию, и даже добавки попросил.

Это было незабываемое время. Время начала нового сезона всеобщей шизофрении. Сезона кратковременной любви. Сезона угара и дебошей. Впереди всех ждало лето. Лето, от которого не укрыться. Лето, которое как майский гром на голову. Время, которое никто не забудет, хотя и не помнит. Люди разъехались. У каждого из них своя, другая жизнь. Учёба, работа, родители. Всё это отодвинется назад, когда придёт время возвращаться в Головково. И Головково не отпустит своих детей. Оно спит, оно ждёт! И пробуждение наступит!

Написано когда то 8 марта Продолжение есть!

Форум » Головково » !!!!!!Личное про Головково!!!!!!
	перенос